ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ

Из цикла " Я из редакции"


Местность вокруг аэропорта называют Багибаландом-
- ”Высоким садом “. В “Бабурноме” с восторгом упоминает о
местном инжире. Да и сейчас лучший инжир растет именно на
этих землях.
В года коллективизации один образованный человек из
багибаландцев, которого звали Кадырханом, решил уехать за границу, но застрял в одном кишлаке под Термезом. Здесь и
женился. По каким – то причинам его сын попал в детский дом. Вот его – то многие самаркандцы и знали под Владимира
Кадырова…
Трудолюбивый, старательный Владимир проявляет себя
на комсомольской работе, затем на партийной. В 1974 году стал первым секретарем Самаркандского обкома.
С первых же дней его работы распространяться раз-
личные слухи и было понять, легенды это или действительно-
сть.
Кадыров остановил такси и объехал город. Таксист за-
просил с него кругленкую сумму. Кадыров поговорил с шофе-
ром, выяснил почему он требует такие чаевые. Узнал, что львиную долю этих денег он должен передать начальству…
Кадыров надел старую кепку и вместе с каким =то
стариком пошел на прием к зашел на прием к заведующему собесом. “Вот уже шесть месяцев я не могу выправить пен-
сию отцу, помогите, я отблагодарю вас”, - попросил он того.
И тот попался. Конечно, люди чего – то приукрашивали, но
многое было правдой. Я сам был свидетелем того, как сня-
ли директора таксопарка и руководителя собеса. Помню, как на одном из собраний он опросил руководителья по физкультуре и спорту.
- Какая у вас специальность?
- Руководитель.
- Таких профессий не бывает! Что вы окончили?
- Торговый институт.
- Разве с таким животом вы можете быть приметом
легкоетлетом? Переходите в свою сферу!
Тогда на прилавках магазинов появились кое – какие
дефицитные товары стало больше мясо, работники ГАИ боя-
лись открыто брать взяток Как – то Кадиров проводил пресс-
- конференцию, Он кратко рассказал о проделанной работе, ос-
тановился на задачах завтрашнего дня. Затем поинтересовался
мнением журналистов. Поднялся ныне покойный Хаджикур-
бан Хамидов.
- Я недоволен некоторыми вещами, - сказал он после
небольшого вступления.
- Например? – насторожился Кадыров.
Старожилы знают, что когда – то в Самарканде между
вокзалом и старым городом было проложена одноколейка для
трамвая и на каждой остановке нужно было дожидаться втреч-
ного трамвая. Кадыров решил убрать трамвай и пустить по
этим линиям автобусы .По этому поводу в Самарканде было довольно много разговоров.
- Каждый камень Самарканда – это музейный экспо-
нат, - продолжил журналист, - а мы здесь всего навсего посе-
тители…
Зал замер.
- У меня есть замечания и в отношении подбора кад-
ров, - сказал Хамидов. – Хорошо, что отдельный очковтиратели
отстранены от занимаемой должности но очень неуместно то,
что на идеологическую работу назначаются ветврачи, зоотех-
ники. На этих местах должны работать журналисты, филоло-
ги, юристы историки…
Никто больше невыступал! И вопросов больше не было.
Из выступления Кадырова нельзя было понять, как он отнесся к словам журналиста.
Через неделю Хамидова назначили на ответсвенный
пост.
Кадыров ценил журналистов. Подтверждение моей мысли – фельетон. Который был напечатан в газете.
Некто Турди Тагашаров стал предаваться пьянству.
Лишившись работы, он стал помогать жене по дому. Чтобы как – то прожить его жена работала в совхозе, шила жияки для продажи на базаре. Муж присматривал за детьми, готовил пищу, когда жена, смилостивившись, дала ему деньги, он ра-
довался и продолжал пить.
Это жизнь, видимо, надоела жене, или же она ре-
шила наставить мужа на путь истинный. Во всяком случае,
когда он в очередной раз просил у нее денег на выпивку,
она категорически отказала. Это задевает Турди. Он пишет
на клочке бумаге прощальное письмо – завещание: хорошо
смотреть за детьми и случае нового замужества, просит не забывать своего несчастного Турды. На бумагу капают слези бедняжки. Затем сняв бечевку с люльки, делает петлю и пребрасывает через алку. Но перед тем, как отбросить табуретку, он пробно сует голову в петлю и испытывает ужас. В это время с улицы раздается голос возвращающейся с работы
жены. Турдыбай торопливо продлевает петлю под мышки,
набрасывает на плечи халат, отбрасывает ногой табуретку.
Петля вместо шеи сжимает ему грудную клетку. Турды очень умело исполняет роль повешенного: голова набок, язык вывалился, глаза полузакрыты…
Чего только не бывает в жизни. Мир полон нео-
жиданностей. Жена войдя в дом и увидев его ”труп”, страшно пугается. Ведь каким бы он ни был плохим, но все - же муж,
отец ее детей…Она страшно вскрикивает и падает.
Ее сестра живет за забором. Она ухе трижди была
замужем и советует то же самое жене Турды. Услышав дикий
вскрики сестры, женщина прибегает во двор, вбегает в комнату. .Видит: муж, сестры повесился, а сестра лежит без сознания. Она не теряется. Идет к сундуку, стоящему в углу, за оттуда ценные вещи, новую одежду. Турды с ”высоты своего положения” наблюдавший за разбоем нелюбимой свояченицы, не выдерживает такого нахальства. Обидно он ”повесился”, жена лежит без сознания, а эта мразь…
Когда свояченица проходит мимо него, он неожида-
нно пинает ее. Перепуганная женщина неестественно вскрики-
вает и падает за мертво. Турды кое – как спускается на пол и,
обезумев от страха, не знает как ему и быть. У страха глаза
велики: ему кажется, что вот – вот появится милиционер, он осторожно выскальзывает из дому и бежит, куда глаза глядят:
Бродит как неприкаянный по Самарканду, и на мардикар база- ре– где люди предлагают свои услуги – его втречает мужчина,
примерно одинакого с ним возраста. Он спрашивает, не умеет- ли Турды работать на винограднике.
“Я готов выполнит любую работу, хозяин”, - отвечает покорно Турды. Хозяин садит его в машину и везет к себе домой. Огромный, ухоженный двор, сплошь засаженный выноградником, роскошный дом вызывают восторг у Турды. Работа находится ему и на завтра, и на послезавтра. За месяц
он становится своим человеком в этом хозяйстве… За это время
он отучился пить, начал бегло говорить по – таджикски.
Однажды он поехал с хозяином на базар. Сделав необходимые покупки, они возвращались назад, когда их внимание привлекло обьявление на заборе.
“Внимание! Милицией разыскивается опасный пре-
ступник Турды Тагашаров, 28 лет, рост 173 см, нос вытянут,
при разговоре часто употребляет слово “хозяин”. Тагашаров Т.
обвиняется в убийстве. Лиц, имеющих сведения о преступнике просим немедленно сообщит об этом милиции!”
Прочитав и увидев на объявлении свою нескладную
физиономию Турды впадает в панику.
- Теперь мне дорога не к вам хозяин, - говорил Тур-
ды, - лучще сдайте в милицию.
- Мне кажется, вам надо самому отдаться в руки провосудию, тогда и участь облегчится, ответил “хозяин”.
На завтра Турды осторожно постучал в дверь учас-
кового милиционера. Тот немедленно арестовал его.
Автором фельетона был Гайнанов, опытный журна-
лист, начинавший газетную деятельность еще задолго до вой-
ны, из газетных жанров он признавал лишь фельетон, а из вы-
певки лищь ”Чашму” Если он утром еще не успевал выпить,
палцы и губы его начинали некрасиво дрожать, Когда наш поет
Арифий встречался с ним, то словами: “Здравствуй, мое буду-
щее!” А старый гвардеец не скрывал своего недовольства моло-
дыми журналистами.
- Все вы трусы! Боитесь писать фельетоны. В ваши
годы я…
Да, надо признать что он был энергичным, напо-
ристым, правдивее, многие из нас. Он работал над фельетона-
ми месяцами и порой собирал документов больше, чем следо- ватель. Фельетоны его всегда вызывали бурю недовольства. Это вовсе не пугало Гайнанова. Парадоксально,но его одинако-
во не любили и защитники правопорядка, и те, кто попирал
законы.
Фельетон, написанный в защиту Турды Тогашарова, он озаглавил язвительно: ”Обвиняется в убийстве”. И обвинил
многих людей из следственных органов в неграмотности, эго-
изме, жестокости. Он напечатал в газете все ляпсусы, орфогра-
фические и пунктуационные ошибки обвинительного заключе-
ния.” Обвиняемый Тогашаров Турды родился в 1938 году в
Ургутском районе, национальность – узбек, ранеем не судим. 12 марта в 20 – 00 обвиняемый Тогашаров Турды в своем лич-
ном доме нанес удар тупым предметом (сапогом) . Пострадавшая гражданка Мурадова получила тяжелое ранение от которого и приняла смерть в 21 – часов. Вследствии чего обвиняемый Тогашаров Турды обвиняется по статье… уголовного кодексаУзССР”.
Короче , но предъявленным ему обвинениям Турды должен был получить не менее десяти лет, Но фельетон был написан от начала до конца в оптимистическом духе. Там, в частности, отмечалось, что Турды защищал свое личное добро,что нельзя так строго осуждать молодежь, а нужно их воспитывать.
Прокуратура, органы юстиции стали чернять кор-
респондента. Чтобы оправдать себя, мы писали и писали оп-
ровдательные письма, справки в вышестоящие инстанции. В
конце концов, мы предстали перед светлыми очами первого
секретяра – Кадырова. Он познакомился с документами. Кады-
ров поздоровался с нами легким кивком головы и предложил
сесть. Через некоторое время в кабинете появились “тузи” из
административных органов и заняли месте напротив нас. Нервы у обоих сторон были взвинчены, желание быть победителем -огромное. Борьба, которая продолжалась вот уже несколько недель, должна была окончиться здесь, в это кабинете. Предcтавьте себе боксеров, которые в течение трех раундов безжалостно избивали друг друга. В конце сражения судья выводит еще не отдышавшимся боксеров и держит их за руку. Он должен поднять руку победителя. Мы напоминали тех боксеров.
- Итак, - обратился первый секретарь к прокурору,-что вы скажете?
- А что мне говорить? Вы ознакомились с мате-
риалами, прочитали фельетоны, - ответил прокурор уверенно и спокойно. –Мы все должны защищать закон. Это прекрасно знают и наши друзья – журналисты, они много пишут с святос-ти закона. Почему же мы должны аплодировать тому, что какой – то алкаш и тунеядец убивает советскую гражданку! Не
знаю, не знаю… Это, во первых. Во – вторых, кто дал право
товарищу Гайнанову вмешиваться в дела следственных органов,
кто позволил писать фельетон до вынесения судебного приго-вора?! Это противозаконно!. В своем фельетоне товарищ Гай-
нанов отрицает все, в том числе и наши законы! Не знаю, не
знаю…
Да, прокурор был стреляным воробьем, за словом,
в карман не лез, кипел праведным гневом.
Чувствовалось, что он готовился к этой речи, обду-
мывал ее. Каждое его слово было весомым, неоправержимым.
“Алкаш” , ”советская гражданка”,” все отрицает”,”попирает наши
законы”.
Неужели секретарь поднимет его руку? Ко всему
этому, если предоставить сейчас слово Гайданову, тот станет
путаться, сбиваться ничего вразумительного не сможет сказать.
Но Кадыров пошел другим путем. Устремив на прокурора взор, он выстроил целую систему опровержений, которые нам даже не снились.
- В первую очередь мы должны защишать не за-
кон, а человека! Ибо закон создан для человека, для его бла-
га. Откуда вы взяли, что нельзя писать фельетон, пока не
окончилось следствие? Не смейте по своему истолковывать
закон: у журналистов есть прав! Все дело в торжестве правды.
В кабинете воцарилась тяжелая тишина.
- Кто из вас товарищ Гайнанов?
Зная, что идет в обком, Гайнанов изменил свой привычке и со вчерашнего дня не брал в рот грамма. Может поэтому у него дрожали не только пальцы и губы, но голова,
словно все отрицая, как у китайского божка.
- А, старая гвардия?! Пишете! Нам нужны хорошие
фельетонистов. В ответ Гайнанов заплакал.
Я помню, как в одном фильме, где Левитан объ-
являет об окончании войны, плачут старики женщины. Гайна- нов был в таком же состоянии.
Поведение старика растрогало и меня.
- Пойдемте, я угощу вас коньяком, - предложил я
Ему после победы.
- Пойдем, лучше сходим КПЗ. Потом ты угостишь
меня, но не коньяком, в рюмочкой “чашмы”, - ответил он, что-
бы и меня не обидит, и себя не обделить.
Хоть я и не знал, что такое КПЗ, но последовал за ним.
- Это камера, ответил старик на мой вопрос, - камера предварительного заключения.
- Что мы там забыли, - удивился я.
- Нужно сообщить Турды о сегодняшнем разговоре.
КПЗ оказалось утленьким зданием. Гайнанов что – то
сказал часовому, стоящему у двери, и вошел внутрь. Я после-
довал за ним. По приказу начальника два конвоира привели
горбоносого парня с глазами, в которых застыла тревого и страх. Увидев Гайнанова, он вдруг оживился, повеселел.
-А, здравствуйте хозяин.
- Решилось, - ответил старик, - отработаешь год, два на
стройке.
Тот или не понял, или не поверил – стоял разинув рот. Затем слези брызнули из его глаз. Это было слезы радости.
. - Теперь не пей, - посоветовал ему Гайнанов, - надо
детей поднимать на ноги.
- Когда мы пригубили вино в одной из столовых, он дал точно такой совет и мне.
- Если бы я не пил, ого, кем бы я стал!, - сказал он, - Мои фельетоны хвалил сам Садриддин Айни. Ты не пей! И по возможности пиши фельетоны.